К.А. Сагунов

История человечества не столь изобилует именами людей, чьи мировидение и образ мыслей, исходящие от глубокого постижения сокровенных тайн бытия, оказали и сквозь века продолжают оказывать огромное влияние на умы миллионов. Среди плеяды путеводных звезд на небосклоне духовности особое место занимает личность Мевляны Мухаммада Джалаледдина Руми (1207-1273). Поэтому по решению ЮНЕСКО (№ 54 от 13 апреля 2005 г.) в 2007 году широко празднуется его 800-летний юбилей. В свете этого события издание на русском языке книги Шефик Джана – сертарика (главы) дервишского братства мевлеви – можно считать осуществленым во благовремении.

Рецензируемая книга впервые была опубликована в 1999 г. издательством «Отукен» в Стамбуле, позже была переведена с турецкого на английский и издана в 2005 г. в Нью-Джерси, США издательством «Лайт» под заголовком «Основы идей Руми. Мевлевийско-суфийский угол зрения». Перевод с английского языка был взят за основу русского варианта книги, опубликованной под названием «Мевляна Джалаледдин Руми.

Жизнь-личность-взгляды». Надо отметить, что перевод осуществлен Л.В. Зелениной, известным специалистом в области цивилизаций, доктором философии и Советником при Президиуме РАЕН, мастерски и талантливо.

Прежде чем обратиться непосредственно к книге Ш. Джана, следует отметить, что она была написана для турецкого читателя, знакомого, не только с мусульманской культурой, но и практикующего ее предписания и буквально дышащего атмосферой этой среды. Поэтому с целью облегчения восприятия книги читателями другой аудитории необходимо было введение разъяснительного характера. Эта непростая задача прекрасно решена во вступлении академика РАЕН, востоковода В. Шеремета, озаглавленном «Предисловие редактора к русскому изданию».

Оно само по себе представляет серьезную разработку, имеет самостоятельный характер и несомненно обогатило содержание всей книги. В нем в лаконичной форме раскрывается мир Мевляны, дается обзор основных его трудов, состояние их перевода на русский язык и разъясняются особенности суфийского воззрения, что существенно облегчает восприятие работы Ш. Джана, который не был ни профессиональным исследователем, ни литератором. Он сам говорил, что не претендует в своем сочинении на совершенность, научность, системность и художественность и что его работа является результатом долгого кропотливого труда, движущей силой которого явилась безграничная любовь и преданность великому наставнику – Мевляне Джалаледдину Руми. В этом я убедился, ознакомившись с оригиналом книги, и считаю уместным еще раз подчеркнуть значимость материалов вводного раздела.

Книга Ш. Джана состоит из четырех глав. В первой воссоздана историческая картина Анатолии эпохи сельджукидов, прослежены истоки суфизма (вернее, тасаввуфа) и дана подробная биография великого мыслителя. Здесь читатель узнает о последнем периоде государства анатолийских сельджуков, о духовном состоянии общества, тревожной и беспокойной атмосфере, порожденной неоднократными опустошительными крестовыми походами и начавшимся разрушительным монгольским нашествием в мусульманские страны. Прослежено возникновение внутри мусульманской общины таких течений, как мутазила, хариджизм и др., а также указана наиболее точная дата формирования суфизма в исламе – середина VIII столетия. До века Руми взгляды и праведный образ жизни приверженцев тасаввуфа приобрели широкую популярность в народных массах и пользовались всемерной поддержкой правителей и султанов. В этой части книги подробно описывается жизненный путь Руми: рождение в Балхе (крае Хорасан, нынешнем Северном Афганистане), учеба, достижение ступени зрелого ученого мужа, праведника-наставника и кончина в благословенной Конье (Турция).

Во второй главе анализируется многогранная личность Мевляны, главным образом, в духовной жизни. Руми уважает все религии, ибо в рамках единобожия все религии равны и это абсолютно согласуется с основами исламского вероучения. Глубочайшая толерантность и способность видеть все как единое целое достигли в нем апогея. Достижение Истины, согласно Руми, возможно путем бескорыстной и искренней любви как к ближнему, так и к Всемогущему Творцу и полного освобождения души от эгоистичных помыслов вплоть до полного самоотречения. Он любил повторять: «Я – ничто, ничто, ничто». При этом его человеколюбие было всеохватным. Он любил всех – женщин, детей, стариков, богатых и бедных, людей простых, знатных и т.д. Он смог объять необъятное, ибо он обнимал всей душой, близкой к познанию Творца и щедрой, как божья благодать.

Весьма ценны взгляды Руми на процесс познания. С точки зрения Мевляны, знания должны приблизить нас к Истине. Без своего главного предназначения знания останутся бесполезными или даже вредными. В данной главе показано также отношение Мевляны к разуму, свободной воле, вере и неверию, радению, реинкарнации, суфийскому религиозному ритуалу – сама, а также его видение красоты, поэзии, музыки.

Последующие две главы посвящены авторитету Руми в мусульманском мире и странах Запада, а также формированию суфийского братства мевлеви. Ш. Джан детально описывает то огромное влияние, которое оказал Мевляна на выдающихся турецких (османских) поэтов – Ибрахим Хаккы, Шейх Галиб, Херсекли Ариф Хикмет, Нейзен Тевфик, Яхья Кемал и др. Особо он анализирует влияние Руми на Мухаммада Икбала – духовного лидера пакистанского народа. Следует сказать о том, что жизненный пример и творчество Руми оказали огромное воздействие и на персоязычную литературу в целом. Признанные поэты Востока – Хафиз, Джами, Бедил и др. – считали его непререкаемым авторитетом. Заметное влияние оказал он и на творчество тюркоязычных поэтов Центральной Азии, в частности, на поэзию Машраба. К сожалению, эти интересные сведения не вошли в американское издание, с которого был сделан перевод.

Внимание читателя, несомненно, привлечет сравнение взглядов Руми и Платона относительно поиска истины, открытия тайн вселенной и др.
Завершает книгу раздел, посвященный дервишской общине мевлеви и отношению Руми к суфийским братствам и шариату. Здесь мы узнаем, что, вопреки широко распространенному представлению, братство мевлеви не было основано Мевляной, и сам он, как и его отец, придерживался пути праведника из Хорезма Наджмеддина Кубра. Братство мевлеви окончательно сформировалось позже усилиями его ученика Хусамеддина Челеби и старшего сына Султана Веледа. Надо заметить, что в книге дается много отрывков из таких произведений Руми, как «Маснави-и манави» и «Диван-и кабир», что увеличивает художественно-познавательную ценность данной работы.
Есть в книге и недостатки. Так, вопросы суфийского радения, аскезы, экстатического самозабвения и ряд др. изложены в стиле, более понятном той аудитории, которая близка тасаввуфу. Иногда допускается некоторая подмена понятий суфизма и мистицизма. Между тем существуют заметные различия между исламским тасаввуфом и западным мистицизмом.

Уподоблять первое второму, даже из благих намерений разъяснить все доступным образом западному читателю, неоправданно, так как это приводит к искаженным представлениям о самом явлении. Нелишне здесь упомянуть следующие моменты. Так, согласно признанному специалисту в этой области, французскому философу Рене Генона (1886-1951), для мистицизма характерны пассивность (неподвижность) и отсутствие методики. В мистицизме отсутствует связь с наставником (интисаб), генеалогическая цепь наставников-муршидов (сильсила), ежедневно читаемые дуа-молитвы (зикр, вирд). В тасаввуфе есть утвердившиеся особые правила братств и суфий, идущий постепенно к высшей точке духовного совершенствования – «инсан-и камиль». Согласно традициям мистицизма достижение Всевышнего означает «достигнуть» рая, в то время как в тасаввуфе это - «раствориться» в Творце, «слиться» с Ним.

Для мистика важен экстаз, а для суфия он имеет преходящее значение, для него ценно особое внутреннее состояние «хал», которое становится неотъемлемым благом души. В мистицизме нет этапности, тогда как тасаввуфу присуща система пирамидальной иерархии рангов. И наконец, в мистицизме во главу угла ставится аскеза до самоистязания, в суфизме же оно особого значения не имеет, к нему прибегают редко и т.д.

Хотелось бы отметить, что рассматриваемое нами произведение намного выиграло бы, если бы стихотворения Руми были бы версифицированы. Было бы также целесообразно сделать приложение к книге в виде глоссария или, в лучшем случае, краткий словарь суфийских терминов и понятий. Вместе с тем все эти замечания отнюдь не умаляют достоинства кропотливо выполненной работы. В ней интересного и полезного значительно больше, чем эти упущения.

Одним из определяющих моментов величия Мевляны в далеком XIII веке явилось то, что он своевременно вышел на историческую арену, когда общество было окончательно обессилено бесконечными социальными потрясениями и войнами в стране и мире. Представляется, что русское издание труда Ш. Джана тоже несет в себе такую особенность и является мощной моральной поддержкой в нынешние, столь непростые времена для людей, переживших катаклизмы конца двадцатого века. С удовольствием рекомендую каждому, кому дорога духовность, прочесть эту книгу.